Да идите вы все к черту! Я был тем, кто всегда побеждал!

Во французском Лионе, родине братьев Люмьер и, соответственно, всего кинематографа, накануне открылся пятый по счету Фестиваль, носящий их имя. В церемонии открытия международного форума приняли участие Квентин Тарантино и Жан-Поль Бельмондо, отметивший в текущем году свое 80-летие. Фестиваль, на котором нет конкурсной программы, посвящен истории кино и, в основном, ретроспективам классики мирового киноискусства. На различных площадках города зрители смогли увидеть не только знаменитые картины, но и восстановленные благодаря современным технологиям забытые киноленты, а также встретиться с известными режиссерами. Главной премией в этом году за выдающиеся заслуги на кинематографической ниве отмечен Квентин Тарантино. Вручила награду кинематографисту его возлюбленная «муза» Ума Турман. Автор «Криминального чтива» выделил минуту своего времени и ответил на пару вопросов журналистов:

— Какое место займе приз «Люмьер» в коллекции ваших трофеев?

— Я обожаю награды! И этот приз — особый, мне вручили его в выдающемся месте. Ведь Лион — родина братьев Люмьер. Интересно задаться таким вопросом: что было бы, если бы, например, полтора века назад мама Люмьер не встретила бы папу Люмьер здесь, в Лионе?.. То не было бы братьев Люмьер и кинематографа?! Я очень благодарен этому месту, что такая встреча все-таки состоялась. Она дала мне возможность в конце ХХ века заниматься самым моим любимым делом — снимать кино! Что касается церемонии вручения приза «Люмьер», то она задела меня до глубины души. Но я был не менее тронут и несколько лет назад, когда здесь, во Франции, мне вручили почетную премию «Сезар». И тоже здесь, во Франции, почти 20 лет назад я получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля. Она по-настоящему перевернула мою жизнь. Как то странно, но именно во Франции мне чаще всего вручают награды... В других странах это редкое явление.

Для меня важна концепция этого фестиваля, которая настаивает: важно пересматривать старые киноленты. А ведь это и есть вечная мечта и страсть киноманов! Здесь транслируют огромное количество классических картин именно на пленке — я противник новых цифровых форматов показа кино. Думаю, если я не буду снимать, то каждый год стану возвращаться в октябре в Лион на этот фестиваль. Казалось бы, почетный приз должен был бы навеять ностальгию и желание оглядываться назад. Но мне же кажется, мне надо столько всего еще сделать. Лучшее у меня только впереди!

— Вы сняли семь фильмов. Ранее приходилось от вас слышать, что все закончится на десятом фильме.

— Я почитатель самой идеи круглых дат и чисел: сделать еще три фильма, остановиться после десятого или закончить снимать в 60 лет — звучит ведь неплохо, правда? А вот насколько это окажется реальностью — даже не знаю. Этим летом я ничем не занимался, и мне в голову пришло несколько суперисторий, которые мне бы очень хотелось экранизировать. Как бы то ни было, я уйду со сцены согласно моим собственным принципам и правилам, когда сам это для себя решу окончательно. Ведь настоящий режиссер действует подобно боксеру. Готов подняться на ринг, надеясь одолеть своего соперника и стать непревзойденным чемпионом. Но он заранее знает, что рискует получить сокрушительный удар и оказаться в проигрыше. Увы, таковы правила этой игры. И я их целиком принимаю. И живу в состоянии постоянного ожидания сражения. Я вам признаюсь, что хочу как можно дольше оставаться чемпионом. До самого конца. И никогда не знать поражений! Чтобы в момент ухода можно было просто подняться и крикнуть: «Да идите вы все к черту! Я был тем, кто всегда побеждал!». Но настоящая трудность — это не оказаться в положении бойца-ветерана. Знаете, я не хочу заканчивать, как эти состарившиеся боксеры, которые продолжают жить надеждой, что уж следующая схватка им вернет победу, в то время как они уже давным-давно должны были бы повесить перчатки на гвоздик. Этот образ проигрыша меня преследует... Поэтому очень бы хотелось иметь дистанцию по отношению к самому себе, чтобы вовремя понять, что пришел момент покинуть ринг.

— Используете ли вы при работе с актерами на съемочной площадке какие-то идеи и наработки Станиславского?

— Вопрос методов и теорий при работе с актерами даже не приходит мне в голову. После того как я сам написал сценарий, придумал характеры героев и подобрал под них единственно подходящих актеров, дальше я только адаптируюсь под их игру. Моя работа режиссера в том и заключается, что если на площадке одновременно оказываются актеры, работающие с разными техниками и приемами работы, то это мне надо жонглировать их умениями, чтобы получить лучший результат от всех. Зато, если нет какой-то особой теории в работе с моими актерами, я придерживаюсь правил по работе над персонажами. Я люблю своих актеров, но для меня важнее всего персонажи — такие, какими я их написал.

— Многие знаменитые кинорежиссеры — Уильям Фридкин, Терри Гиллиам — обращаются сейчас к режиссуре в оперном театре. Даже ваш любимый актер Кристоф Вальц в декабре поставит свою оперу в Антверпене. У вас нет желания попробовать себя и на этом поприще?

— В благодарность за мою работу с ним Кристоф постарался меня приохотить к Вагнеру. Но я не ощущаю какой-то связи с классической музыкой... Дело не в том, что я ее презираю или не люблю, но я человек поп-культуры и соответственно поп-музыки. Я всегда предпочту послушать записи с музыкой к каким-то фильмам. Что касается возможности поставить оперу... Я так мало знаю классическую музыку, что никогда не смогу отличить хорошую оперу от плохой.