Меня тошнит от съемок кино

Новый фильм Тарантино выходит в России 7 июня. Он является частью проекта "Грайндхаус" - в 70-е годы фильмы "низких жанров" (ужасы и прочий трэш) показывали парами для пущего удовлетворения зрителей. Вот и Тарантино с товарищем Робертом Родригесом ("Город грехов") решили соорудить по откровенно щеголяющему своей низкопробностью, стилизованному под 70-е зрелищу.

Тарантино, как и в "Убить Билла", использовал мотив женской мести - вполне осмысленной, но при этом беспощадной. В первой части картины герой Курта Рассела по прозвищу Каскадер Майк на крутой тачке таранит повстречавшихся ему на пути красивых девок почем зря. После чего уже другие лихие оторвы гонятся за ним и избивают до кровавой пульпы. Вот такая простая история.

"О бедный Квентин!"

На пляже отеля "Нога Хилтон" Тарантино предстал передо мной в спортивных штанах и майке без рукавов - растолстевшим, потным и невероятно оживленным. Во время интервью он отчаянно жестикулировал, кривлялся и беспрерывно - вкусно, со смаком - матерился. Мэтр изъяснялся на языке героев "Криминального чтива", демонстрируя с ними кровное родство. Я попытаюсь передать особенности его речи при переводе, хотя великий и могучий русский язык едва ли способен выразить многообразие оттенков простого тарантиновского слова fuck.

- Вы всегда полны невероятной энергии. Как вам удается сохранить бодрость? Вам вообще знакомы печаль и усталость?

- Во время затяжных съемок я могу позволить себе пару дней побыть брюзгой и ублюдком, - говорит Тарантино и как заядлый киноман сразу сбивается на пример из чужого фильма. - В одном кино, о котором вы, наверное, и слыхом не слыхивали, "Человек из Голливуда", рассказывается о съемках картины про мотоциклистов. У режиссера полно проблем: мотоциклы не ездят, трюки слишком дорого стоят, время уходит и т. д. И вот в один прекрасный момент он взрывается: "Все, с меня хватит! Имел я это все, блин, вашу мать!" Я дважды посмотрел этот фильм после того, как снял "Убить Билла", и оба раза смеялся как сумасшедший. Настолько точно эта фраза - "Имел я это все!" - подходит состоянию режиссера, у которого все, твою мать, валится из рук.

- И когда в последний раз вы "все это имели"?

- На съемках "Доказательства смерти" я, пожалуй, ничего "не имел", но вот на "Убить Билла" такие кризисы у меня были. Мы ведь его снимали 9 месяцев. И пару раз возникали ситуации, когда я "все это имел". Меня просто затошнило от съемок этого гребаного фильма. От необходимости вставать ранним утром и вкалывать как проклятому. От того, что год жизни приходится выкидывать из жизни. Мне стало плохо, чувак, понимаешь? Я просто устал. И весь день бросался на всех, как полный мудак.

Но потом я как-то пришел в себя. И понял, что иногда могу позволить себе не делать того, что должен. Я рычу на всех и ужасно жалею себя: "О бедный Квентин, - уговариваю я сам себя, - ты должен осуществить свою мечту! О бедный Квентин, ты должен быть Художником и делать, что должен! Твоя жизнь ужасна, но другого выхода нет!"

Когда я в таком состоянии, - продолжает свою болтовню Тарантино, которого уже невозможно остановить, - сотрудники боятся подходить ко мне с вопросами. Они подходят только в самом крайнем случае. И только, мать их, по делу. И вот однажды я стою в стороне и говорю про себя: "Вашу мать, вашу мать, вашу мать", - и вид у меня такой, что все вороны вокруг разлетелись от ужаса. И тут ко мне подходит Зои Белл. Это сейчас она сыграла у меня одну из главных ролей в "Доказательстве смерти", а на съемках "Убить Билла" она была дублершей Умы Турман и должна была вместо нее в платье невесты выпрыгивать из окна. И я все пытался внушить ей, что она не просто выполняет свою работу - прыгает в окно и получает за это деньги. Нет, она - долбаная невеста, и она должна представлять себе, что происходит с героиней, которую она играет. Зои, конечно, не слишком врубается, но пытается сделать все, что в ее силах. И вот снимаем мы эпизод. Зои в желтом костюме, в шлеме на голове подкатывает ко мне. "Что надо?" - грубо спрашиваю я ее. "Ну как, - мнется она. - Может быть, у тебя, Квентин, есть какие-то пожелания насчет моей актерской игры? Может, мне надо о чем-то подумать, что-то себе представить?" Тут я просто растаял. И вмиг перестал быть мудаком.

В чем его фишка
- Некоторые считают европейский вариант "Доказательства смерти" слишком длинным (он и вправду дольше американского на 27 минут). Слишком много диалогов, говорят.

- Диалоги, мать твою, - это моя фишка, сечешь, нет? Это то, чем я занимаюсь! Я уважаю мнение людей, но выйти с моего фильма и сказать: "Слишком много диалогов", - это такая же тупость, как сказать это, посмотрев пьесу Тэннеси Уильямса или Дэвида Хейра, мать их. Нельзя быть моим гребаным поклонником и не любить моих диалогов. Между прочим, каждый мой фильм критиковали за то, что в них долгие скучные диалоги. Кроме разве что первой части "Убить Билла", где сплошное мочилово.

В более длинной версии, конечно, еще больше диалогов, но и зрелищных эпизодов там тоже добавилось. Скажем, танец красивых молодых телок на коленях у Курта Рассела. В коротком варианте мы сильно сократили вступительный диалог. То, что происходит в нем на третьей минуте, в полной версии происходит на 25-й. Так что набирайтесь терпения. А тем, кто не любит мои диалоги, нужно смотреть "Грайндхаус".

- Почему же "Грайндхаус" провалился в американском прокате?

- Да, он прошел без успеха. Первая причина - люди на самом деле не хотят смотреть кино, они просто хотят выйти куда-нибудь вечером. Я имею в виду массового американского зрителя. Коммерческий провал " Грайндхауса" шокировал всех. Аналитиков в том числе. Они планировали, что фильм соберет на 15 миллионов долларов больше, чем он собрал в первый уик-энд. Этот опыт научил меня внимательнее относиться к первому уик-энду проката. В выходные люди хотят двух вещей - хорошо пообедать и посмотреть кино. Если обед, мать его, не удался, то и в кино они не идут. Может быть, в этом проблема?

Убить Зои
- Помимо диалогов, в картине впечатляет эпизод погони. Он неправдоподобно хорош. Непонятно, как вы его сделали.

- Одну эту сцену мы снимали шесть недель! Три недели Зои Белл провела, лежа на капоте машины. День, когда она с него слезла, стал настоящим праздником, мать его. Потому что она осталась жива. А ведь запросто могла и погибнуть. Чего бы мне не хотелось: Зои мне - как сестра.

Но вот что я вам скажу, не знаю, как вы, а я считаю, что автомобильные погони в фильмах последних 5 - 6 лет - дерьмо собачье. "Плохие парни-2", "Пророк" с Ником Кейджем - все это несусветное дерьмо. Человека, который вырос на фильмах 70-х годов, когда все трюки проделывались вживую, не могут впечатлить все эти долбаные спецэффекты. Я хотел вернуть драйв и возбуждение, что сопутствовали киношкам с погонями. Сделать это можно было, только перестав обманывать публику. В этой сцене у нас вообще нет компьютерной графики. И машины по-настоящему движутся со скоростью от 70 до 100 миль в час! И, конечно, у нас не было дублеров. Потому что Зои - сама дублерша, ее мать!

- Думаете, публике не безразлично - реальные на экране погони или нарисованные компьютером?

- Думаю, совершенно не безразлично! Думаю, что публика, мать ее, во всем разбирается, хотя иногда вида не подает. Зритель может не понимать, как это сделано, но разницу между настоящим и фальшивкой уловит всегда. И, конечно, ему импонирует, когда режиссер относится к нему с уважением - не манипулирует им, не врет.

- Вы не собираетесь снять наконец что-то "серьезное"?

- Ха! Меня уже 16 лет приглашают на Каннский фестиваль, мать его, потому что я, по-вашему, снимаю несерьезные фильмы? Кто-то называет их "низкими", но только не я. Для меня снимать фильм о блондинках в тюрьме - не менее почтенное занятие, чем экранизировать романы Генри Джеймса. С единственной разницей: экранизации романов Генри Джеймса мне совершенно не нравятся, а вот фильмы о блондинках в тюрьме бывают чудо как хороши! И снимать я хочу именно такие картины. Я возвращаю "низким", полузабытым жанрам (таким, как спагетти-вестерн) уважение, которого они заслуживают. И современное звучание, вашу мать! И делаю это в стиле "сумасшедшего Квентина", что означает, что они ни на кого и ни на что не похожи. Кроме, конечно, долбанутого Квентина, ведь это я!