Где сидит фазан

Задумав очистить среди бела дня "ювелирную лавку", криминальный босс Джо Кэббот спланировал идеальное ограбление. Для осуществления этого плана он собрал вместе шестерых опытных и, главное, совершенно незнакомых друг с другом плохих парней. А для того чтобы они могли между собой общаться, босс каждому дал по кликухе – типа Рыжий, Блондин и т.д. Но во время операции все пошло совсем не так, как предполагалось.

Банда попала в засаду, и хорошо спланированный грабеж превратился в кровавую баню. В результате двое из нападавших были убиты, один тяжело ранен в живот, а остальные едва унесли ноги. И вот теперь оставшиеся в живых начали собираться в условленном месте — на заброшенном складе, чтобы выяснить причину провала. У каждого есть все основания думать, что среди них завелась крыса, сдавшая их копам.
Для тех, кто знакомится с дебютом Квентина Тарантино ретроспективно, то есть уже после знаменитого "Криминального чтива", Reservoir Dogs могут показаться слишком мудреным и чрезмерно перегруженным словопрениями фильмом. К тому же, фирменный авторский стеб здесь еще настолько завуалирован, что, кажется, будто отсутствует вовсе. Это делает фильм похожим на сверхжесткий и какой-то до неприличия бездейственный боевик, основная и бОльшая часть которого проходит в замкнутом пространстве одного помещения.
Однако будет серьезным упущением не разглядеть здесь уже начавшуюся складываться знаковую систему будущего режиссера-новатора — абсурдно-циничную комбинацию смешного и страшного. Тарантино раскачивает зрительское восприятие совсем как качели: анекдотический стеб сменяется совсем нешуточными страстями, почти античной трагедией. Важно заметить, что в фильме постоянно нарушается упрощенное линейное повествование, при котором события развиваются поступательно — в соответствии с изменением времени действия. "Хуже того": дебютант не показывает самого главного и для многих наверняка самого интересного — ограбления, что в любом стандартном боевике стало бы кульминацией.
Помимо того, что дебютант безжалостно обходится с классической моделью гангстерского боевика, он еще и выворачивает наизнанку традиционные амплуа злодеев, делая из своих гангстеров образцовых неврастеников. Однако единственный "настоящий мужик", которому будет чуждо бурное проявление эмоций, окажется на поверку отпетым садистом и психопатом. А "положительный герой" — закамуфлированный коп, как ни крути, предстанет не только сексотом, но еще и убийцей, запросто отправившим на тот свет случайную барышню, выстрелившую в него с испуга на улице.
Провозвестником будущих "бульварных изысков" становится здесь анекдот, рассказанный боссу Джо Кэбботу этим самым мистером Рыжим (или Оранжевым в иных вариантах перевода): Тарантино не просто растягивает эту байку, сопровождая ею сразу несколько мест действия, но еще и иллюстрирует ее, следуя вместе с полицейским Фредди как бы внутрь его фантазии-легенды.

То же самое можно сказать и про первое знакомство с гангстерами, которое начинается, ни много ни мало, во время их обсуждения… семантических тайн песенных текстов Мадонны. Однако лингвистический анализ, проведенный крутыми ребятами, довольно скоро сменяется сверхжесткими и натуралистичными аттракционами — серией дуэлей, барахтаньем в крови и совсем уже непереносимым отрезанием уха. И кажется, что эта садистская экзекуция дается всего лишь затем, чтобы главный отморозок мог издевательски прокричать в ампутированную ушную раковину захваченного полицейского свое последнее предупреждение.

Именно по причине чрезмерной жестокости картина целый год не выходила в прокат: в копирайте, замыкающем финальную дорожку титров, отчетливо виден 1991-й год производства, однако везде фильм числится под следующим календарным годом – его реального выхода в прокат. Более того, в США лента была выпущена уже после того, как стартовала в ряде более либеральных европейских стран — Франции, Германии, Испании.
Меж тем Тарантино вслед за Годаром вполне мог бы сказать: "В моем фильме нет крови, а есть только красный цвет". Больше того, рекламным слоганом "Бешеных псов" запросто можно было сделать популярную детскую считалку "Каждый охотник желает знать…", поскольку все в банде не только имеют свое цветное прозвище, но еще и очень хотят выяснить имя доносчика.
Вместе с тем чувствуется, что Тарантино еще находится в поиске и потому, не определившись со стилем, делает кино с оглядкой на тех авторов и те фильмы, которые любит и превозносит. В частности, "хореографические боевики" китайца Джона Ву, у которого заимствует хотя бы знаменитую дуэльную мизансцену, или ранние картины своего соотечественника Мартина Скорсезе, вместе с которым его объединяет еще и страсть к непомерному поглощению чужих фильмов.

Новаторство бывшего видеофила, с юным задором играющего здесь в жестокие взрослые игры, выражается еще и в запредельном цинизме и абсолютном пренебрежении пресловутой политкорректостью. Так плохие парни не раз и по всякому опускают здесь "ниггеров", а рассуждая об особенностях женской физиологии не церемонятся вообще, позволяя себя вполне зековские пассажи типа "у нее там ведро пролетает со свистом".
Но все же Тарантино вдохновлялся не только "низкими" жанрами, но еще и искусно выстроил в своем первом фильме многофигурную детективную композицию, что называется, для посвященных — синефилов и интеллектуалов. А уже разделавшись в финале со всеми своими героями, 28-летний видеоман с лицом "неочевидного идиота" вытащил наконец фигу из кармана и с ухмылкой процедил: "В общем, все умерли…"